📖 Евангелие от Луки 7:11–16
23 октября 2022 года — Осакинская церковь
✝ Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа ✝
Иисус — Спаситель.
Пророк Исайя предсказал, что грядущий Спаситель будет «муж скорбей, изведавший болезни, понесший наши страдания». В исполнение этого пророчества Бог послал в мир Того, кто знает нашу скорбь.
Около двух тысяч лет назад, у городских ворот города Наин, стояла одна женщина, объятая печалью. Это была вдова, потерявшая своего единственного сына — последнюю надежду после смерти мужа. Она шла в похоронной процессии, опустив голову, едва держась на ногах. Проходя мимо, Иисус глубоко сжалился над ней.
Слово, переведённое как «глубоко сжалился», в оригинале означает «ощущать боль, сотрясающую внутренности» — буквально, «сжимающую нутро». Скорбь «Мужа скорбей, изведавшего болезни наши» — это не лёгкая жалость, а боль, выворачивающая душу, сжимающая всё существо, скорбь столь сильная, что тело дрожит.
Это не та жалость, когда, взглянув на несчастного, мы говорим: «Ах, как жаль», делаем грустное лицо — и тут же переключаемся на другую тему.
Это не театральное стенание: «Как трагично человеческое существование!» — произнесённое, чтобы показать собственную чувствительность.
И не гневный крик «Понимает ли власть страдания скорбящих?!» — как у самопровозглашённых «борцов за справедливость».
Нет — скорбь и сострадание Иисуса совсем не такие.
Всё сердце и всё тело Господа Иисуса охвачены и потрясены скорбью этой женщины. Его печаль — не об «общей трагедии человеческого бытия» и не о «глубокой болезни человеческой природы», хотя Он, конечно, знает их обе. Но в этот момент перед вдовой — это нечто иное. Это скорбь настолько личная, что слов не находится: «О, бедная ты женщина!» — скорбь, от которой сжимается нутро, и всё тело словно сводит судорогой.
Эта скорбь — одна с каждой нашей личной скорбью.
Это скорбь Того, кто обнимает мою собственную боль, плача вместе со мной.
Это та же скорбь, что и наша — та, которую мы чувствовали каждой клеткой, и которая, при одном воспоминании, сковывает душу.
Это скорбь, перед которой мы не можем устоять, которую запираем в тёмной комнате сердца, чтобы не сломаться,— и всё же именно с этой скорбью соединяется Его сострадание.
Здесь нет двух фигур — жалкой женщины внизу и сострадающего Спасителя наверху.
В следующий миг Иисус касается гроба и говорит женщине: «Не плачь», а юноше приказывает: «Встань!» — и её сын воскресает.
Но сегодня я хочу, чтобы мы прежде всего задумались не о величии самого чуда воскресения, а о безмерной, почти безумной любви Бога — о пламенном сострадании Того, кто есть Сам Бог, ставший человеком и сжалившийся о нас так глубоко.
Каждый из нас живёт любовью этого Того, кто знает нашу скорбь.
И сейчас Он проникнут «сжимающей нутро жалостью» к этому самому мне, живущему здесь и теперь.
Он ни на мгновение не отводит взора и разделяет каждую нашу скорбь, как Свою собственную.
И потому наша скорбь — оставаясь скорбью — уже не есть скорбь.
Ведь этот Господь победил крайнее проявление человеческой трагедии — смерть, и воскрес.